Новости

Исследование "Борьба с коррупцией в переходный период. Кто добивается успеха и почему", приводит оценки банка относительно эффективности борьбы с коррупцией в 2000-2005 годах в 26 постсоциалистических странах и Турции, а также, для сравнения, в Германии, Греции, Ирландии, Португалии и Испании. Было обследовано свыше 20 000 фирм. Работа основана на данных совместного мониторинга ВБ и ЕБРР "Характеристика предпринимательской и деловой среды" (BEEPS), и ряде других источников. ВБ констатирует достаточно существенное улучшение ситуации в целом — уровень коррупции в постсоветских странах падает и подавляется экономическим ростом.

"Начиная с 2002 г., фирмы в большинстве стран платят взятки с меньшей периодичностью и относительно в меньших объемах; по их словам, коррупция является менее значительной проблемой, чем в прошлом", — объясняет Джеймс Андерсон, один из авторов исследования. Успехов по борьбе с коррупцией добились Грузия и Болгария, Узбекистан и Польша. В России, Киргизии и Таджикистане победила другая сторона. В остальных странах ситуация почти не изменилась.

Общие закономерности, выявленные ВБ, таковы: более молодые компании платят взятки чаще старых; налоговая реформа ведет к снижению взяток; местные компании платят больше иностранных, а иностранные — больше государственных; сокращаются все виды коррупции, кроме взяток при заключении госконтрактов и судебной коррупции. Обычно уровень коррупции выше в тех странах, где государство слабо. Но рост экономики и усиление институтов власти не гарантируют немедленной и всеобщей честности. Более того, дележка растущего богатства порой влечет новый виток коррупции.

Авторы пришли к выводу, что всеобщего рецепта победы над коррупцией не существует. Принимаемые в разных странах меры помогают не всем и не всегда, а порой и вовсе дают смехотворные плоды. В докладе указано, что "реформы в некоторых областях, таких как финансовый аудит и контроль, помогли снизить уровень коррупции, в то время как результаты реформ в других областях, таких как мониторинг активов, являются не столь однозначными, возможно, в силу различия их схем и путей реализации. Одним из удивительных выводов является тот факт, что уровень коррупции в настоящее время более тесно взаимосвязан с институтами по борьбе с коррупцией, которые существовали в 1995 г., чем с теми институтами, которые были созданы недавно, что напоминает нам о том, что для достижения прогресса необходимо время".

В докладе отмечено, что коррупцию считают для себя проблемой лишь около 15% белорусских предприятий. Около 25 % признались, что часто дают взятки. Это несколько лучше, чем в 2002 г., но радоваться рано: просто коррупция — не самая большая трудность, с которой приходится сталкиваться у нас бизнесу (как, впрочем, и везде в СНГ) являются еще более сложными. Кроме того, BEEPS подчеркивает, что многие респонденты настолько свыклись с коррупцией, что считают ее обычным и привычным явлением. Так, каждая восьмая компания в СНГ по оценке ВБ делает неофициальные выплаты для решения вопросов... но не считает это препятствием в работе. И если в странах — новых членах ЕС со взятками готовы мириться лишь 5% респондентов, то в СНГ — вдвое больше.

В Беларуси уровень взяточничества, признаваемый при опросах, относительно низок. По крайне мере нам далеко до России, где, по данным опроса BEEPS, валовые взятки выросли с 2002 по 2005 гг. на 50% (а в докладе центра ИНДЕМ на 900%). Но исследователи полагают, что открытая коррупция может быть ограничена вследствие малого размера частного сектора и более сильного контроля. При этом коррупция может быть по-прежнему широко распространена и проявляется "через прямой государственный контроль за экономической деятельностью в пользу элитарных кругов". Или же фактический уровень взяточничества может быть выше, чем смеют вслух говорить предприниматели при ограничении гражданских свобод. В любом случае, по мнению ВБ, значительный прогресс в улучшении управления маловероятен без реформ, направленных на создание более открытых, транспарентных и конкурентных экономических и политических систем. Более того, признавая, что данные по Беларуси за 2005 г. в целом очень положительны по сравнению с 2002 г., авторы доклада даже затруднились оценить, насколько эти результаты сопоставимы с показателями других стран региона. Причина такой неопределенности "жесткий контроль, введенный правительством Беларуси, а также очень ограниченный масштаб частного предпринимательства в экономике". Обследование в 2004 г. также выявило, что восприятие уровня коррупции у нас ниже, чем в других странах переходного периода. А в докладе Rose (2005) указывается, что 67% респондентов в Беларуси заявили, что "большинство государственных чиновников коррумпировано". Бывает и хуже — в странах, являющихся новыми членами ЕС, так полагают 74%, а в России — 88%.

Особое внимание в докладе уделяется "коррупционному налогу", — проценту годового дохода компании, затрачиваемому на выплату взяток, в соответствии с сообщениями самих компаний. В некоторых странах с высоким уровнем "мелкой" коррупции, частота выплаты взяток может быть высока, в то время как общий размер коррупционного налога невелик. И наоборот, там, где пути коррупции строго контролируются правительственной бюрократией, компании могут сталкиваться с более высокими коррупционными налогами но дают взятки редко. По оценке ВБ в странах переходной экономики средний процент дохода, затрачиваемый на выплату взяток сократился с 1,6% в 2002 г. до 1,1% в 2005 г. При этом в нашей стране ситуация за этот период не изменилась — примерно 1% доходов бизнеса уходит на взятки.

Еще одним показателем коррупции, отслеживаемым в BEEPS, является влияние государственного захвата на отдельные компании, т.е. коррупция в законотворческом процессе. Государственный захват может быть чрезвычайно опасным как для экономики, так и для общества, поскольку он может существенно и постоянно искажать "правила игры" в пользу нескольких привилегированных инсайдеров. Впрочем, проблема лоббирования, в отличие от многих развитых государств, в Беларуси близка к нулю. Правда причину тому ВБ видит в том, что наша страна еще слишком мало продвинулась в переходе к рыночной экономике и подношения законодателям попросту неэффективны. Кстати, оценка коррупции в судебной системе по Беларуси тоже довольно низкая. Но и привычка решать хозяйственные споры в суде не овладела массами. Зато при получении лицензий и различных проверках взятки по оценке ВБ встречаются довольно часто.

Отмечено, что иногда ситуация с коррупцией обстоит лучше, чем это ожидается большинством людей. При этом между результатами BEEPS и другими исследованиями, в т.ч. и по Беларуси, порой имеются значительные расхождения. Например, в рейтиге коррупции Trasperency Internasional Беларусь занимает 107 место из 159. Оценки иностранных экспертов по нашей стране значительно хуже, чем у опрашиваемых отечественных компаний. Эксперты ВБ объясняют это тем, что респонденты, возможно, боятся откровенно отвечать. С одной стороны, высокая концентрация исполнительной власти исключает некоторые виды коррупции. С другой стороны, существует имплицитная коррупция, поскольку государственные ресурсы отвлекаются на поддержку власти и ее носителей. Кроме того, при отсутствии открытой конкурентной среды повседневное систематическое взяточничество зачастую становится нормой жизни. Причем чиновник может не беспокоиться о последствиях, а компании воспринимают "систематизированные" взятки как обычное явление, не сильно отличающееся от обычных налогов и сборов. Причем, чем сложнее налоговое администрирование, тем выше коррупция.

Если в некоторых странах (в т.ч. и у нас) респонденты просто не желали говорить на опасные темы, то авторы BEEPS полагают, что им есть что поведать о коррупции. Так, на вопрос о даче взяток дали ненулевой ответ 63 % белорусских компаний, а на вопросы об особенностях национальной коррупции — 97 %. То есть большинство наших бизнесменов кое-что о коррупции знают. Но говорить иногда стесняются...

Леонид ФРИДКИН